Чей говор краше?

Нижегородский, конечно! Иначе не соединили бы его с одним из красивейших языков. Помните: смесь французского с нижегородским? Мне повезло лишь наполовину. Нижегородский я, что называется, впитала с молоком матери. А вот второй у меня не такой красивый, скорее совсем не красивый: резкий, отрывистый. Правда, нижегородский его немного уравновешивает.

А вообще-то понятно, о чем я? Вы слышали нижегородский говор? Нет, не в художественных фильмах, где актеры «ворочают» на О, а потом все-таки сбиваются на свой масковский. Слушать надо на документальной ленте в исполнении самого нижегородского нижегородца – Алексея Максимыча. Ни с чем не сравнимое удовольствие! Музыка просто!

К сожалению, я уже не говорю на правильном нижегородском. Выбили из меня эту «чушь» на филологическом. У меня даже нашего фирменного чай в лексиконе не сохранилось… По определению, язык – это совокупность тех говоров, наречий и поднаречий, на которых говорит народ. Но я не очень буду вдаваться в теорию – скучно это. Я о том, что снится мне деревня со всеми ее порядками, обычаями, нравами, бытом. И со словечками…

В нашем селе и в соседних окали. Но не так круто, как на севере области: там — молоко. А у нас с редуцированным предпредударным гласным: мЪлоко. Некоторые исследователи говоров считают, что оканье напрягает грудную клетку, и голос поэтому не безличен и не вял. Во как! На юге же области – крутость в противоположную сторону: малако.

Из вечной бронзы выкован
извечный русский выговор,
чеканное, глубокое
то аканье, то оканье…
(В. Гордейцев. Родная речь)

Каждый считал свой говор чуть ли не эталоном, над «инакоязычными» насмехались. И вправду чудно: цово? церпай из ведра цашкой! Или опять в противовес: чэрвонец – чэна эдака за чэнтнер? Вот так менялись ц и ч местами, причем ц звучало нежно и ласково, а ч – твердо, с придыханием, кончик языка прижимался к заднему нёбу. Из фонетических особенностей родного нижегородского запомнилось и«проглатывание» безударного е, например, в глагольных окончаниях: сделат, мешат, выполнят. Иногда терялись и согласные: б,в (трау, короу, деушка, баушка).

Я всегда считала, что в селе нашем говорят часто, то есть быстро. Но когда стала жить в городе, поняла, что в селе у нас поют. Из-за интершума мегаполис заставляет говорить быстро, кратко, сокращать слова. Однажды в поезде попутчица, коренная горожанка, сказала мне интересную вещь: городской язык неискренний. И объяснила это как раз торопливостью, невозможностью переспросить. Не расслышал, уточнить бы, а собеседника людская лавина уже далеко оттеснила – махнешь рукой только…

Говор и диалект – не одно и то же

Фонетические процессы в языке – это интересно, но несравнимо интереснее формирование его лексического запаса. С вами не бывало так: среди заморских блюд вдруг захочется отыскать хрустящую горбушку, картофелинку в мундире и соленый огурец из бочки?

Вот так и в речи – иногда ощущается просто физическая потребность поговорить на родном наречии, сменить движения артикуляционного аппарата: налить котенку молока в чаплыжку, принести летвиньи корове, пырку покормить, а потом позвать шабренку на завалинку: «Адя, покалякаем!» Но теперь ничего этого уже не будет. Нет той деревни, которая говорила на этом языке, деревня нынче многонациональна. И искать диалектные слова чистого, так сказать, происхождения так же трудно, как и найти коренных жителей.

Кстати, знакомое адя встретила в появившемся не так давно слове адяжка. Горжусь, что некоторые языковеды относят это слово (только слово!) к коренным нижегородским. В словаре городских диалектов (есть, оказывается, такой) это слово написано и в варианте одяжка. Но мне кажется, что если уж употреблять, то все-таки адяжка. Мое адя от айда, пойдем, иди. Адяжка – это же человек, вечно идущий, вернее, бредущий куда-то… Не буду больше считать грубым чебурахнуться – упасть, свалиться. Прочитала, что Э. Успенский дал имя своему Чебурашке по подсказке дочери. Она упала в тот момент, когда он мучился в поисках имени своему герою: «Ну, и чебурахнулась, ногу ушибла!» Может, байка… Но как объяснение мне годится.

Надо, наверное, отметить, что говор и диалект – не одно и то же. Говор – наименьшая составляющая, далее уже не делится. Студентам-филологам приводят такой пример: говор может существовать в одном единственном населенном пункте, как, например, в д. Деулино на Рязанщине. Говоры образуют диалекты.

На лексику той или иной территории оказывают влияние народы других национальностей, проживающие рядом. Так, например, у нас в селе запросто употребляли татарские слова ашать (кушать), чилибей (жених), кая барасам (куда пошел?) и много других. Давным-давно якшались, то есть, дружились, русские и татарские люди, жившие в километре друг от друга. Кстати, воробья почему-то называли тоже чилибей. Вероятно, по-татарски приведенные слова звучат совсем не так, но я слышала и сама употребляла их в русифицированном варианте.

Нижегородский край населяли и населяют не только татары, но и мордва с эрзянским и мокшанским диалектами. Им обязан своим названием славный город Арзамас. Цоканье и чоканье, кстати, пришли из этих наречий.

Любой человек может научиться другому языку, и не одному даже, а вот что касается диалекта, наречия – это под силу далеко не каждому. Из какого-то фильма про шпионов помню, что это лучше удается людям с хорошим музыкальным слухом.

«Мы, горьковчане, – те же агличане, только наречие другое», – вычитал где-то мой сосед и говорил это всякий раз, когда ученая внучка просила его не употреблять деревенские словечки. Я как-то спросила деда, можно ли, по его мнению, выучить деревенский язык. Он и мне учено ответил: ну, выучишь, мол, а кто же знать-то будет, что ты именно на ём калякаешь?